Зо Мин Тун: Мьянма не станет второй Сирией

Источник: © МИА «Россия сегодня»
В начале февраля вооруженные силы Мьянмы сместили гражданское правительство и взяли власть в стране, арестовав бывших лидеров. С тех пор в стране продолжаются массовые протесты, гибнут люди. Глава информационной группы Государственного административного совета Мьянмы генерал-майор Зо Мин Тун рассказал в интервью РИА Новости о том, как военные оценивают ситуацию, и почему пришлось применять силу, что сейчас происходит с самым известным политиком страны Нобелевским лауреатом Аун Сан Су Чжи, которая находится под домашним арестом, в чем именно ее подозревают, и почему никого к ней не допускают. Он назвал официальное число погибших в ходе протестов и высказал мнение о том, кто финансирует беспорядки. Зо Мин Тун также сообщил, как обстоит дело с военно-техническим сотрудничеством России и Мьянмы, хотят ли в этой азиатской стране получать вакцину «Спутник V», и чем прививался от вируса высший генералитет.

– Почему военные Мьянмы решили взять власть в стране на себя?

– Военные взяли на себя всю ответственность с 1 февраля из-за того, что были конституционные нарушения в ноябрьских выборах со стороны партии власти. Была фальсификация голосов в общем количестве 10,4 миллиона из общего числа 39,4 миллиона избирателей. Получается, 25% голосов были сфальсифицированы. Такой объем нарушений на выборах не приняла бы никакая страна.

Вооруженные силы эти нарушения расследовали и представили доказательства, объявили об этом на пресс-конференции, потребовали объяснений от правительства. У бывших властей было достаточно времени – три месяца, чтобы выступить с объяснениями. Все официальные органы – ЦИК, парламент, правительство – проигнорировали это, не взяли на себя ответственность и не стали объяснять. Мы демократически потребовали обсуждения, но они вели себя как диктаторы и игнорировали наши просьбы. Мы ждали до последнего момента. Пришлось объявить в стране чрезвычайное положение по конституции 2008 года. Другими словами, это мы защищали страну от падения демократии и сохранили движение настоящей демократии в нашей стране.

– Мы видим, что это вызвало массовые протесты в стране. Верховный комиссар ООН по правам человека Мишель Бачелет даже сравнила Мьянму с Сирией. Как бы вы могли прокомментировать сложившуюся ситуацию? Правда ли, что против мирных демонстрантов применяется избыточная сила?

– Да, вы правильно отметили, что у нас были протестующие после 1 февраля. У нас было достаточно времени, чтобы проанализировать все эти процессы в нашей стране. Мы разбиваем протест на пять этапов.

Первый – до 14 февраля. Тогда были реально мирные протестующие, которые хотят демократии. Это не какие-то странные вещи, бывает во всех странах. И наши правоохранительные органы действовали так, как принято, никаких избыточных усилий не принимали, и это факт.

Второй этап начался в конце второй недели февраля. Тогда мирные протестующие перешли к разрушению механизмов правительства. Создали движение гражданского неповиновения, параллельно формируя теневое правительство. Это движение велело простому народу переходить от мирных протестов к атаке на органы законного правительства. Они мешали госслужащим, которые ходят на работу, мешали жизни других людей, под разными предлогами заманивали молодежь на улицы. Наши госслужащие, правоохранительные органы с терпением реагировали на все это. Мы применяли только водометы и только пугали выстрелами вверх.

Третий этап начинается с четвертой недели февраля. Они (протестующие – ред.) уже меняют тактику, устраивают грубые атаки на местные службы правопорядка. На улице уже нет мирных протестующих, у каждого есть оружие. В основном, это члены Национальной лиги за демократию (бывшая правящая партия Мьянмы – ред.) и те, кто сильно предан НЛД. Тогда они взяли принцип, что все, кто не думает как они, – враги. Если кто-то против них что-то имеет, хотя это может быть обычный мирный житель, который просто не соглашается с тем, что происходит, его все равно могут убить. Для этого нанимают специальных убийц. Вот тогда, в конце февраля, нашим правоохранительным службам пришлось применять оружие и стрелять в толпу, у которой есть такое же оружие. Вот это снимали все масс-медиа, за которыми стоят западные страны, западные СМИ. Синхронно все это показывают мировому сообществу. Тогда они уверенно заявляли, что скоро в нашу страну придут миротворцы ООН.

Перешли к четвертому этапу – нападают на города. В этот процесс входят три группы. Первая группа – члены партии (НЛД), вторая группа – хулиганы, и третья группа – наемники. И все эти группы называют себя «мирные жители», а сами сжигают заводы, убивают полицейских, препятствуют работе властей. Когда они поняли, что никто не приедет к нам с помощью со стороны ООН, они перешли на другой принцип – молодежь убегает к сепаратистам в леса. Они объявили, что будут они формировать «новую федеральную армию», которая будет воевать против правительства. Пятый этап начался 27 марта, когда отмечается праздник наших вооруженных сил. Они объявили, что это день революции народа, и пошли в атаку не только на полицейских, которые служат на улице, но и на помещения полицейских пунктов, здания правительства.

С начала апреля они применяют взрывчатку, бомбы и гранаты, чтобы атаковать правительственные здания, школы и транспортные средства, заводы и заводские цеха, мирных людей, которые настроены против них.

Все эти моменты мы понимаем, и на все реагируем по закону. Так что если представитель ООН называет их мирными протестующими, то это было правдой только для первого этапа протестов. А сейчас все те, кто выходит на улицы, выглядят террористами. У них есть оружие, взрывчатка, они исповедуют такую идеологию, что «все, кто не с нами – наши враги». Они убивают госслужащих и всех, кто мирно работает. Если Бачелет называет их «мирными протестующими», то она сильно ошибается. Поэтому надо задать ей вопрос, правильно ли она понимает, что случилось в нашей стране.

Нашу страну хотят увидеть «Сирией». Западные страны хотят увидеть здесь то, что в Сирии. Но мы хотим ответить уверенно, что в нашей стране так не будет. Наши вооруженные силы и нынешнее правительство вообще-то идут по демократическому пути даже сильнее, чем народ хочет. Поэтому мы на правильном пути.

– Каждую неделю приходят ужасные цифры о количестве погибших в Мьянме. Последние данные – 741 человек, в том числе 52 ребенка. Как вы это объясняете? Согласны ли официальные власти с этими цифрами?

– Когда протест перешел на этап терроризма, конечно нашим правоохранительным службам пришлось применять оружие. Поэтому есть жертвы. Я сейчас назову их официальное количество. До сегодняшнего дня – 258 человек. Из них 240 человек погибло, так как эти протестующие были с оружием, пришлось применять силу, чтобы разоружить толпу.

Но я хочу сейчас назвать и другие цифры, которые замалчивают. Протестующие с 1 февраля по 15 апреля разрушили: 63 полицейских пункта, здания, офиса и 62 районных административных корпуса, 52 разные правительственные здания, 16 мостов, 13 банков 105 школ и монастырей. Они применяли «коктейли Молотова», самодельные бомбы и мины. Они сожгли 13 больших заводов. Они убивали. С 1 февраля по 15 апреля они убили семнадцать мирных жителей, еще 30 получили тяжелые ранения. Что касается органов власти – 7 военнослужащих и 17 полицейских погибли. Четверо военнослужащих и 253 полицейских получили тяжелые ранения.

– А где протестующие берут столько оружия?

– Сепаратисты давно имеют поддержку и обеспечение из западных стран. Через границу, в том числе, контрабандой, через леса. У них есть собственные вооруженные силы. А уже от сепаратистов оружие и взрывчатку получают протестующие. Технологию, как сделать самодельные бомбы, сегодня можно открыто найти в социальных сетях, в интернете. Главный вопрос – откуда они получают деньги, чтобы купить все необходимое для создания бомб. А деньги они получают от Фонда Сороса. Он давно в нашей стране в банках под видом гуманитарной помощи хранит большое количество денег в долларах. Интересно, что в начале февраля кто-то снял с банковского счета фонда Сороса очень большой объем денег. С какой целью – непонятно, где эти деньги сейчас – непонятно. Мы считаем, что эти деньги и есть источник для превращения протестующих в террористов. Фонд Сороса хранил эти деньги в одном нашем местном банке. Это не такой крупный банк, маленький коммерческий банк для развития малого бизнеса. Там они хранили пять миллионов долларов. Часть из них – полтора миллиона – 8 февраля представитель фонда в нашей стране снял в местной валюте. Это – достаточно большая сумма.

Три с половиной миллиона еще лежат в банке, мы уже контролируем это, но полтора миллиона ушло. Это только один источник, о котором мы знаем. Могут быть и другие. Может быть, на территории нашей страны, а может быть – у соседей.

– Сколько, по вашему мнению, еще продлятся протесты, чрезвычайное положение?

– Хотел бы еще раз напомнить, что военного переворота в стране не было. Все официально, по нашей конституции, все законно. Мы объявили в стране чрезвычайное положение. Все прописано в нашей конституции 2008 года. Чрезвычайное положение объявляется на один год, его можно продлить в случае необходимости до двух лет. Поэтому мы официально заявили миру, что в течение двух лет мы будем организовывать следующие новые честные выборы.

– А кто сможет в них участвовать?

– На сегодня в нашей стране зарегистрированы 93 политические партии, которые могут участвовать в выборах. Западные страны и другие говорят, что в нашей стране всего две партии: партия Национальная лига за демократию и Партия солидарности и развития Союза, которую организовали бывшие военные. Но если бы весь народ и все этнические группы были только за эти две партии, то не появились бы другие. А у нас официально зарегистрировано 93.

На выборах в ноябре 2020 года из этих 93 партий в выборах сумели участвовать 80. В мире очень мало стран, где официально существуют почти 100 политических партий. Про нас говорят «военный переворот», но все-таки 93 партии существуют, развиваются, занимаются своей деятельностью, их никто не закрывает. Если эта система не называется многопартийной демократией, то что можно так назвать? У нас много партий, это и есть наглядное доказательство, что армия идет по демократическому пути.

Отвечая на ваш вопрос, все из этих 93 партий, кто оформлен по правилам и по закону, зарегистрирован, чья деятельность соответствует нашему законодательству, могут участвовать в следующих выборах.

– Даже Национальная лига за демократию?

– Я уже сказал, что если у партии все соответствует законодательству, то она может участвовать. Но на данный момент, на сегодняшний день, НЛД не соответствует. Они вообще не в рамках закона действуют. То, что они сформировали параллельное правительство – это большое нарушение для политической партии. Но время еще есть. Время покажет. Если они передумают и изменят свое поведение, то они тогда тоже смогут участвовать на следующих выборах.

– Нобелевский лауреат мира Аун Сан Су Чжи уже три месяца находится под домашним арестом, идет суд. В каких условиях она содержится? Она действительно дома Обеспечивают ли ее всем необходимым? Как состояние ее здоровья? Подозревают ли ее в причастности к организации протестов?

– Госпожа Аун Сан Су Чжи находится под домашним арестом у себя дома. Все права, которые должна получать под домашним арестом, она получает. Ее здоровье хорошее, личные потребности с нашей стороны все обеспечены. В этом все убедились, когда она выходила на связь со своим адвокатом по видеоконференции. Сама адвокат все это видела, она может подтвердить то, что Аун Сан Су Чжи здорова.

Что касается статей (закона – ред.), которые против нее выдвигали, то пока она обвиняется по шести статьям. Они всем известны. Новых пока нет. Но у нас уже достаточно доказательств, что она замешена в коррупции в крупном объеме. Все свидетели уже признались. Других статей там пока нет, еще расследуем.

Что касается этих террористов, то она прямо и непосредственно контактировать не может, так как находится под домашним арестом. Может, что-то было запланировано заранее. Но это нам придется доказывать, если это так. Без доказательств мы не будем выдвигать такие обвинения.

– Аун Сан Су Чжи требует личной встречи со своими адвокатами. Будет ли у нее такая возможность?

– На данный момент нет разрешения, и мы пока не будем принимать такое решение. Это в частности, связано с пандемией: сейчас ее здоровье, ответственность за него – в наших руках. Поэтому мы не хотели бы, чтобы она контактировала с другими людьми, про которых мы не знаем, заражены они или нет. Это очень рискованно, мы очень бережем ее и ее здоровье.

Другой момент – у нас есть информация, что лидеры протестующих и организаторы всего этого хаоса хотят установить с ней контакт через адвоката. По судебным процессам нет никакой необходимости, чтобы она вышла сама (из-под домашнего ареста – ред.), или адвокат приехал к ней домой.

Адвокат выдвигал такое требование, чтобы передать инструкции от организаторов. Возможно, они хотят устроить незаконную связь и получить какую-то секретную инструкцию. Поэтому с целью национальной безопасности мы пока не разрешаем.

– Мы видим, что одной из целей протестующих становятся китайские фабрики, китайский бизнес. Например, уже были пожары на китайских фабриках. Почему это происходит? Действительно ли Китай так помогает военным Мьянмы? Или это некий заказ конкурентов? Почему именно китайский бизнес становится целью протестов?

– Китай – сосед Мьянмы. Но западные страны через НЛД специально программируют людей в Мьянме, чтобы они ненавидели Китай. Когда НЛД была у власти, у нас шли большие контракты с Китаем, и они сразу не могли отвернуться от Китая. Но их целью не было сотрудничество с Китаем, а атака Китая сзади, ножом в спину. И когда НЛД проиграла, их мысли вышли на поверхность – они ненавидят Китай и Россию. Если им удастся разрушить отношения между РФ, Китаем и Мьянмой, то они победят. Если раньше они действовали тайно, то сейчас, когда они поняли, что проигрывают, им пришлось действовать открыто.

Но пострадал не китайский бизнес, пострадали местные жители. Возможно, хозяевами или акционерами являются китайцы. Но в основном – более 90% – там работали местные жители. После пожара на одном из китайских заводов местные рабочие уехали из города Янгон к себе в деревню. Очень много таких жителей, они сейчас голодают из-за того, что им теперь негде зарабатывать. А для китайцев это копейки, на них никакого влияния не было. То, что Китай помогает нам, и что нужно нанести по ним удар – это только слова. Вместо этого получился удар по своим людям. На Китай это не влияет никак.

– Оппозиция обвиняет также Россию в поддержке военных Мьянмы. Чувствуете ли вы такую поддержку на самом деле?

– Есть душевная поддержка со стороны России, со стороны Китая в виде доверия нам. Доверия в том, что мы идем правильным путем, по пути честной демократии. То, что вы верите в нас – это и есть душевная поддержка, и мы это очень хорошо ценим. Поэтому хотел бы через вас передать жителям РФ и гражданам КНР, что мы ценим, что вы доверяете нам. Это и есть для нас большая поддержка.

– Как будет развиваться военно-техническое сотрудничество с Россией? Может быть, есть какие-то новые контракты? Какие-то новые поставки готовятся?

– Что касается сотрудничества по линии ВТС, то нужно понимать, что закупки вооружения, образование и повышение уровня квалификации вооруженных сил идут параллельно. В России сейчас учатся многие наши студенты, получают диплом доктора наук, кандидата наук.

Сотрудничество между нашими странами очень важное, и мы ценим это сотрудничество. Оно не только в виде закупок вооружения, будет продолжаться создание армии по современным стандартам. Те, кто у вас учился, очень сильно помогают нашей стране.

– То есть сейчас нет каких-то новых контрактов?

– По заключенным контрактам работы идут. Идут так, как обговорено в контракте. Насчет новых закупок – в январе были приняты последние контракты нынешнего года. В январе делегация министерства обороны РФ приехала в главе с самим министром обороны генералом армии Шойгу, там были подписаны соглашения и контракты. Новых до сегодняшнего дня нет.

– В ряде стран звучат призывы к введению оружейного эмбарго против Мьянмы. Отказался ли уже кто-то от сотрудничества с вашей страной в этой сфере?

– Давление для нас уже привычно. Мы такие призывы уже слышали, но реальных действий пока не было. Никакая страна пока на данный момент не заявила официально о таком решении. Что касается внешней политики Мьянмы, то по конституции мы занимаем активную и справедливую внешнюю политику. И еще мы стараемся со всеми странами дружить и мирно жить.

–Каковы вообще последствия санкций против Мьянмы, в том числе американских? Они как-то отразились на повседневной жизни страны?

– Американская эпоха по всему миру уже закончилась. «Сделано в России», «сделано в Китае» – такие продукты сейчас можно встретить по всему миру. И нам этого достаточно. С такими товарами мы можем выживать. Наша экономика упала, но это из-за пандемии.

– Еще один важный аспект международного сотрудничества – борьба с коронавирусом. Россия разработала несколько вакцин, которые сейчас применяются по всему миру. Готовятся ли такие поставки в Мьянму? В каком объеме?

– В Мьянме есть своя программа вакцинирования, которая была принята еще прошлым правительством. Когда военные вернулись к власти, они смогли зарегистрировать в Мьянме вашу вакцину «Спутник V», которую не могло зарегистрировать предыдущее правительство.

Всего у нас в стране зарегистрировано для официального применения три вакцины: индийская Covaxin, российская «Спутник V» и китайская Sinopharm. По нашей программе на каждом из трех этапов прививаться будут 15 миллионов жителей. Мы уже получили три миллиона доз вакцины из Индии. Осталось еще 28 миллионов, которые уже заказаны, контракт уже заключен. Еще у нас с Китаем есть контракт, в мае-июне мы должны получить 4,2 миллиона доз вакцины. Пока нам достаточно для первого этапа приоритетной вакцинации.

Чтобы вакцинировать всех жителей Мьянмы, нам потребуется 80 миллионов доз. Для этого нам придется заключить еще контракты. В том числе мы думаем, что будем покупать «Спутник V». Но пока объемы мы назвать не можем.

– То есть пока «Спутник V» не поставлялся в Мьянму?

– Не совсем так. Мы уже получили несколько доз вакцины «Спутник V» в виде подарка от Минобороны РФ. Ваш завод также направил к нам вакцины для регистрации, для лабораторных анализов.

Несколько высокопоставленных генералов уже вакцинировались «Спутник V». Поэтому у нас уже есть опыт, и мы планируем еще покупать.

– Сколько доз «Спутник V» было получено?

– Двести доз для ста человек. Всех уже вакцинировали.

– А вы или старший генерал Мин Аун Хлайн привались российской вакциной?

– Для моей должности генерала государство выделило индийскую вакцину. Что касается нашего старшего генерала, я точно не могу ответить, но другие генерал-полковники, генерал-лейтенанты выбирали именно «Спутник V», отказываясь от других вакцин, которые предлагало государство.

– Были сообщения СМИ, что посол Мьянмы в Лондоне и постпред при ООН выступили против военных. Есть ли еще подобные случаи? И как вы обеспечиваете работу дипкорпуса, поддерживаете контакты с ООН и Великобританией?

– Что касается Лондона, то уже назначен новый посол, он признан правительством Великобритании. В ООН новый представитель пока не вышел на работу. Один замминистра нашей страны занимает его должность и выполняет его обязанности дистанционно. Что касается других стран, нет таких случаев. И в Мьянме тоже таких случаев нет, все посольства работают в полном масштабе.

– Про Запад спросили, теперь будет логично спросить сразу и про восточных соседей. Совсем скоро саммит АСЕАН? Что вы от него ждете?

– Да, наш старший генерал Мин Аун Хлайн участвует в этом саммите. Это происходит по нашей просьбе, чтобы мы могли рассказать правду своим друзьям. На этом саммите мы выступим с речью и расскажем всем правду. АСЕАН – это наша семья. Мы уважаем свою семью и ценим ее. Может быть, между нами есть разногласия, но мы – организация. Поэтому все нормально.

© МИА «Россия сегодня»